Рекордная для страны в целом
засуха, начавшаяся в июне и продолжившаяся в июле, захватит и август. Пожары
под Томском и Красноярском напомнили лето 2010 года, когда удушливый дым при
жаре под сорок градусов заволок всю центральную часть страны. Неужели сценарий
того ужасного катаклизма начал реализовываться вновь? В своем свежем прогнозе
Гидрометцентр России отнес к зонам с крайне высокой вероятностью пожаров весь
Юг России, включая Ростовскую, Астраханскую. Волгоградскую, саратовскую
области, а также Краснодарский и Ставропольский края. Полыхнуть готовы в любую
минуту и растянувшиеся на тысячи километров леса по всей Западной Сибири (см.
карту ). В зоне риска восток Башкирии и весь Южный Урал. Правда, Московская
область, на этот раз имеет лишь небольшие очаги средней пожароопасности -
удушливый смог пока не угрожает обволакиванием столице.
Впрочем, не доверяя
отечественным синоптикам, многие москвичи, отправляясь в поездки за город,
предпочитают смотреть прогноз погоды на сайтах зарубежных агентств. Например, у
американских метеослужб. Мол, у Росгидромета и спутников своих нет и вообще техническая
база слабая. Насколько справедливы эти упреки? Что нам ждать от августа? Как
часто на самом деле сбываются прогнозы наших метеорологов?
С этими вопросами
корреспондент «СП» обратился к директору Гидрометцентра России Роману
Вильфанду.
«СП»: - Роман Менделевич,
какое место в мире занимает Россия по точности метеорологических прогнозов?
- Есть научный рейтинг COSMO,
который оценивает точность национальных метеослужб по научному показателю:
точность вычисления геопотенциала поверхности 500 мбар. По этому рейтингу
первое место в мире по точности принадлежит Европейскому центру среднесрочного
прогнозирования погоды. Каждые 2-3 года в центре полностью обновляется
научно-информационная база, они выбирают по каждому из 20-30 направлений лучших
специалистов со всего мира по конкурсу, предлагая им в 2-3 раза выше зарплату,
чем любая из национальных служб. На втором месте – метеорологи Великобритании,
на третьем – США. Мы делим 8-9 места с Германией.
Но это, скорее, рейтинг
научного потенциала. С практической точки зрения, лучше смотреть, какая из
служб лучше делает прогнозы по такой-то территории. По своей территории, в
России, наши прогнозы – самые точные, хотя их делают и американцы, и другие
службы. В Китае самые точные – китайские. В США – американские. Впрочем,
по-другому и быть не может. Потому что метеоролог - он как семейный доктор, за
счет длительного наблюдения лучше понимает анатомию микроклимата, особенности
территории. Поставить градусник всякий может, а вот поставить диагноз –
отдельное искусство.
«СП»: - Каков процент случаев,
когда ваши прогнозы оправдываются?
- Достаточно точны прогнозы до
5 суток, когда на основании наших данных можно строить экономические стратегии
или ожидания. На этот период наши прогнозы оправдываются в 95% случаев, соответственно,
в 5% мы ошибаемся. Делать прогноз с подобной точностью на месяц или на сезон
нельзя даже по теоретическим ограничениям. В реальности прогнозы на три месяца
сбываются в 70-71% случаев. Эти показатели – огромный скачок по отношению к
тому, что было еще 20 лет назад.
«СП»: - Вам не пытаются
коммерческие структуры предъявить счета за убытки за то, что они положились на
ваши прогнозы, а они не сбылись?
- У нас таких случаев нет. Но
я знаю, что в США, Японии, Великобритании и некоторых других странах
национальные метеослужбы отказались от открытой публикации прогнозов на месяц,
на три месяца. Они предоставляют такую информацию специальным структурам,
которые адекватно понимают вероятность ошибки в прогнозах на столь длительный
срок. Но Росгидромет продолжит публиковать прогнозы для населения на такой
длительный срок.
«СП»: - Из ваших слов я
заключил, что ключевая проблема для анализа – количество и качество исходных
данных. То есть возможности наблюдательной сети. Насколько сеть Росгидромета
соответствует потребностям для качественного прогнозирования?
- Во времена СССР наша
наблюдательная сеть была больше. Лучше была сеть гидрологических станций на
реках. Но в связи с социальными изменениями в 1990 годах многие отдаленные
районы обезлюдели, и потому держать там наблюдательные станции не получается.
«СП»: - Ваши наблюдательные
пункты расположены только в крупных населенных пунктах?
- Формально есть нормативы,
что на такую-то площадь должна быть одна наблюдательная станция. Фактически мы
привязаны к достаточно крупным населенным пунктам. А огромные территории в
России на Севере и в Сибири малозаселены, и там держать приборы негде.
«СП»: - То есть фактически, на
огромной площади страны не ведется измерений погоды, и потому там нет и
прогноза?
- Ну, а кому он там нужен,
если там нет людей? Представляете, как трудно сегодня найти человека, который
согласится на этот первобытный образ жизни – жить в компании 4-6 отшельников
полгода на острове в Северном Ледовитом океане. И при этом будут понимать ценность
метеонаблюдений и, несмотря на все бытовые сложности, регулярно делать замеры и
часто выходить в эфир с докладом?
«СП»: - Другими словами, это
проблема финансирования и кадров?
- Финансирование не везде
достаточно, но здесь как-то можно находить решения. Но часто мы сталкиваемся и
с другой проблемой – вандализмом. Мы имеем современные очень хорошие
автоматические станции, которые могут отправлять все необходимые показатели
посредством радиосигнала. С помощью этих приборов мы могли бы превосходно насытить
нашу наблюдательную сеть даже в глухих уголках. Однако дольше двух-трех месяцев
даже в труднодоступной местности эти станции «не живут» – приборы разрушают. В
Китае, в Евросоюзе, США и в маленьких городках, и в глухих местечках такие
станции работают годами, и никто их не трогает.
Пытаемся решить вопрос с
операторами мобильной связи, с добывающими нефть и газ компаниями, которые
имеют охраняемые вышки, трассы, чтобы под их защитой размещать наше
автоматическое оборудование. Но все равно это существенно сужает географию
размещения.
«СП»: - Ранее Россия не имела
своих метеорологических спутников, что влияло на возможности прогнозирования
погоды. Как сегодня обстоит дело информацией со спутников?
- Практически все страны,
имеющие собственные космические программы, сегодня имеют новое поколение
наблюдательных элементов на метеоспутниках: Китай, Германия, США, Япония.
Однако в рамках международных соглашений мы совершенно бесплатно имели почти
всю необходимую информацию с иностранных спутников. Вообще, все мировое
метеорологическое сообщество делится информацией исключительно безвозмездно.
Тем не менее, работа с
зарубежными спутниками все-таки ограничивает наши возможности. Например, если
нам нужно изучить более подробно какой-то участок нашей территории, мы не можем
попросить другое государство «повесить» над этой местностью их спутник – он
работает на их задачи. Кроме того, там есть серьезные ограничения по временному
периоду, по частоте обновления данных. Это тоже связывает руки.
С 1997 по 2008 годы Россия не
имела в космосе ни одного собственного метеоспутника. Теперь ситуация
исправляется. На сегодняшний день мы имеем один полярный орбитальный и один
геостационарный (способный зависать над определенным участком планеты)
спутники. К сожалению, они не работают полностью как надо. Но в целом полезны.
До конца этого года будет запущен третий спутник, тоже полярно-орбитальный. К
2015 году на орбите должно быть минимум 6 спутников, из них 4 –
геостационарных. Это позволит нам мониторить с нужными интервалами всю
территорию страны и одновременно несколько регионов изучать более подробно, в
зависимости от необходимости.
«СП»: - От своих коллег вы в
любое время можете получить всю имеющуюся у них информацию?
- По глобальной системе
телесвязи абсолютно вся информация, собираемая метеослужбами мира, в одинаковом
виде поступает в три мировых метеоцентра: в Вашингтоне, Москве и Мельбурне.
Поэтому у нас нет чувства ущербности: якобы нам не хватает метеоданных.
«СП»: - А в эту глобальную
систему попадают все данные со спутников и наблюдательных пунктов?
- Сейчас эта система
дополняется уникальной системой метеорологических радиолокаторов, сканирующих
атмосферу одновременно в двух направлениях. При этом радары оснащаются
допплеровской приставкой. Что это дает? Каждый радар имеет дальность видения в
200-250 километров в зависимости от состояния атмосферы. При этом ему можно
задать настройки, чтобы на дистанции через каждые два километра, например, он
фиксировал все основные показатели атмосферы: давление, влажность и так далее.
Вот, например, сейчас мы с вами сидим в районе Красной Пресни. Представьте, что
отсюда до района Вешняки 9 километров – на этой дистанции мы будем иметь
детализированные 2-3 разных района с отдельными измерениями и с прогнозами
погоды. Если десять лет назад мы говорили: днем температура в Москве не выше
27-28 градуса, а ночью – 15-17, то теперь для всех районов Москвы выдается
детализация прогноза с шагом через два часа по температуре, влажности,
давлению, а также направлению и силе ветра. Совершенно другой объем работы.
При этом любое завихрение
атмосферы – хоть вверху, хоть по горизонтали – радаром сразу фиксируется. Так
что мы сразу видим воочию зарождение смерчей, циркуляционные механизмы в
атмосфере, нижнюю и, что очень важно для метеорологов, верхнюю границу облаков.
В режиме онлайн идет наблюдение за всеми перемещениями воздушных масс.
«СП»: - То есть сейчас
создается такая всемирная сеть радаров, в том числе на территории России?
- Да. К глобальной метеосети
подключена еще сеть данных АМКАР, когда данные собираются на борту самолетов.
Атмосфера также изучается зондами поверх облаков, в мире есть 119 пунктов
такого зондирования.
Кроме того, есть еще одно
очень важное технологическое новшество. В рамках проекта АРГОС с борта самолета
сбрасывается 3 тысячи буйков на поверхность океанов, морей. По радиосигналу
каждый буй может уйти на любую заданную глубину до 2 км, проплыть в нужном
направлении необходимую дистанцию, снять по дороге все замеры состояния воды и
течений, вынырнуть на поверхность и в режиме онлайн передать через радиосигнал
все измерения. После этого буй остается плавать и ждать следующего задания,
либо подбирается с поверхности.
В результате этого проекта
через 15 лет человечество будет знать об океанах не меньше, чем об атмосфере. А
именно океаны формируют в основном на планете и погоду, и климат.
«СП»: - Но обрабатывать
круглосуточно такой массив данных может, наверное, только суперкомпьютер. Это
уже работа не для людей.
- Да, проблема согласования
данных от разных систем наблюдения довольно сложна. Но существуют очень сильные
математические процедуры 3-х или 4-х мерной системы согласований данных. На
математическом языке это согласование является решением математической задачи
Коши. Точность ее решения зависит от точности начальных данных. А делает всю
работу автоматически принятый нами в 2009 году новый суперкомпьютер.
«СП»: - Некоторые эксперты
утверждают, что наш климат стремительно меняется. Это так?
- Во втором десятилетии этого
века утверждение, что происходит радикальное изменение климата, приняло
общепринятый характер. Только надо прояснить, что такое климат? Метеорология –
это понятно, это прогноз погоды на несколько дней. Да, погода меняется. Она
меняется постоянно. Но меняется ли при этом климат? За последние полтора
столетия средняя среднегодовая температура воздуха на нашей планете увеличилась
на 0,8 градуса Цельсия. Человек это изменение ощутить не в состоянии. А для
климата это огромные величины. Что означает эта цифра для ученых? За ней
скрывается ускорение повышения глобальной температуры за последние 25-30 лет.
Это привело к тому, что появились совершенно новые физические модели,
объясняющие, как формируется климат на нашей планете. Но к прогнозированию
погоды все это имеет очень отдаленное отношение. Для оценки климатических
сдвигов мы проводим усреднение всех параметров за 10 лет. А международные
организации рекомендуют обобщать данные за 30 лет. И только по таким
усредненным данным можно делать обобщающий анализ для изменений климата.
Можно сказать, что за весь
период регулярных наблюдений за погодой циркуляционные механизмы в атмосфере не
изменились. Но вот точно сопоставить старые данные и сегодняшние не получится,
потому что никто в мире не сможет сказать, сколько было тропических циклонов в
1960 году. Потому что никто их не считал тогда. Только если какое-нибудь судно
непосредственно попадало в шторм. Оно давало об этом отчет, и то не всегда. А
подавляющее большинство ураганов рождалось и затихало незарегистрированными.
А вот разброс колебаний вокруг
средней температуры может быть очень большим. Потому что в любой момент на
Земле происходит что-то невероятное: огромный град, рекордные пылевые бури,
торнадо рождаются одно за другим на небольшом клочке планеты, 12-метровая волна
приходит из океана на коралловые острова, а Нижнюю Волгу сушит два месяца
беспрецедентная жара. Но средняя температура на планете при всем этом
соответствует климатическим нормам.
Быстрые колебания – это
погода. Изменилась ли за полтора столетия ведения регулярных измерений погода
на Земле или в России? Ответить не так просто, поскольку за этот период
несколько раз сменилась сама научная база. И измерительные приборы, и измерительная
сеть, и количество замеряемых параметров, и математические модели для
прогнозирования, и суперкомпьютер для обработки этого массива данных. Даже 20
лет назад все это было абсолютно другим, нежели сегодня. У Росгидромета одна
вечная задача – прогнозировать погоду.
«СП»: - Роман Менделевич,
теперь традиционный вопрос: что нас ждет в ближайшие три месяца?
- Сначала скажу, что наш
долгосрочный прогноз на июнь и июль относительно аномально жаркой погода,
полностью сбылся. В августе лето продолжит распространять свое тепло, весь
месяц будет достаточно сухим и теплым почти на всей территории страны. В
сентябре, по предварительному прогнозу, на юго-западе страны будет жаркая
погода. Язык тепла из Омской, Томской и Новосибирской областей придет через Поволжье
в центральную часть страны, что обеспечит нам довольно длинное бабье лето. В
середине сентября мы опубликуем прогноз о погоде до января.
| 
Материалы сайта предназначены для лиц 18 лет и старше.
